Клинический слоупочизм — это когда всю сходку напролёт выдрачиваешь одну картиночку, но при этом не успеваешь её кончить. Вроде как ты самый маленький и тупой в классе, и тебе дают дополнительные задачки на дом, потому что ты отстаёшь на уроке D:
Синяя женщина Катеринича из блокнота имени синей женщины. Давно имею на неё виды, но руки дошли только вот.
Томимые жаждой крови тени, алчно тянущие крючковатые длани к беззащитным детишкам, — один из излюбленных сюжетов, следующий практически наравне с голыми сисястыми тёлками нагими пышногрудыми барышнями.
И это мой единственный за долгое время вразумительный рисунок.
О хорошем: в субботу повидала и потискала любимых Ларри, Фуфляшечку, Таллеранушку и Катеринюшку (а также зазнакомилась с новыми людьми) в более чем располагающей обстановке. Upside Down Cake Co. — идеальное место для творческих посиделок в приятной компании (мелкие недоразумения в лице периодически возникавших сквозняков и внезапной оглушительной пожарной сигнализации ничуть не умерили мой восторг). Я отвлеклась от тягостных дум о насущных заботах и насытилась чужой энергией (арара, экий я паразит). То, что доктор прописал, короче: пациент пошёл на поправку и появились первые признаки выздоровления
В период обострения творческих метаний, когда мой бедный мозг тщится родить что-то приличное, рука по инерции выводит на бумаге очередную голую бабу. Поэтому я таскаю на занятия специальный блокнотик, планомерно заполняя его обнажёнными грудями разных калибров и терпеливо дожидаясь момента, когда на меня снизойдёт что-нибудь, помимо тупого рефлекса.
Побольше бы дней, как этот. Редкое примирение с собой, практически полная гармония мыслей и чувств. Каждая деталь ощущается острее, пронзительнее, однако подобная острота не имеет протяжённости во времени. Как чувствительный укол. Бабье лето — лучшее, что может приключиться с городским пейзажем. Оно красит и облагораживает абсолютно всё, даже уродливые заводские трубы на фоне осеннего неба приобретают лёгкий налёт аристократической меланхолии. Передвижение без определённой цели, без спешки. Ноги несут вперёд, как заведённые, подчиняясь лихорадочному желанию никогда не останавливаться. Так я наматывала круги по плохо изученным окрестностям, избирая нетривиальные тропинки, пока не осела на миниатюрной скамеечке близ местной протоки с томиком Айрис Мёрдок. Настроение 'Моря, моря' удивительным образом переплелось с моим душевным состоянием, а ненавязчивый плеск реальной воды на фоне дополнил повествование. После чётких линий печатных букв ближайшие облака показались до такой степени расфокусированными, что глазам сделалось больно. Причудливо изогнутый хвост, оставленный самолётом, светился в лучах заходящего солнца. Он походил на заснеженную дорогу, резко поднимающуюся в гору и растворяющуюся в тумане у самой верхушки. В такие дни моё существо прямо-таки пышет благожелательностью к людям. А в остальное время всех их ненавидит и раздражается от любого пустяка.
Днявочка окончательно превратилась в отхожее место слив для картинок. Но я живое и трепыхающееся. Да-да.
Читаю замечательные книжки, нещадно прогуливаю пары. Все, кроме одной с пространным названием 'Лауреаты литературных премий США и Европы'. Собственно, этот предмет сподвигает раскрывать чакры путём расширения читательского кругозора, а также завидовать обладателям ебуков.
Я всё ещё летаю во сне Но в своё удовольствие полетать не удалось: за мной гонялся сумасшедший парень, обладавший букетом более полезных с точки зрения ловли людей сверхспособностей (преобразование материи, сдерживание чужой силы, создание энергетических полей, взрывы, огонь и всякие спецэффекты — и это не предел). В моменты, когда он буквально наступал мне на пятки и зловонно дышал в затылок, он успевал гнобить меня за мою супергеройскую несостоятельность. Под конец я сделала финт ушами, открыв в себе способность становиться невидимой, и благополучно ускользнула из его мерзких лап.
Я обладаю необъяснимой притягательностью для случайных проходимцев прохожих. Как будто на лбу написано «обожаю, когда ездят по ушам». Чаще всего мне стремятся поведать о том, как прекрасен Иисус и учение его, или подробно пересказать историю своей жизни, как правило, неудавшейся и полной страданий и лишений (помедленнее, я записываю). Апогеем бредовстреч до недавнего момента было столкновение во время утренней пробежки с бомжеватого вида дядей Сашей, прочитавшим мне курс лекций о том, как надо жить и во что следует верить.
Однако ж сегодняшний вчерашний дедок всех переплюнул.
Я благостно заседала на одной из боковых аллеек в Сокольниках с книжечкой и вытянутыми вдоль скамеечки ножками, как вдруг рядом образовался дедок лет семидесяти. Он уселся на мою же скамейку — единственную занятую поблизости — и предложил поболтать: — Как тебя зовут? — Ксюша. — Юля? — Ксюша! — А! Люба? — КСЮША! — Понял! Люда!
Потом он резко придвинулся и потянулся к моей коленке со словами «О, у тебя болят ноги? Давай я полечу их своим биополем! У меня хорошее биополе».
Окончательно утратив веру в благостных седовласых старичков, я сгребла себя в охапку и направилась к выходу. Хрыч увязался следом и попросил взяться за руку, мотивировав тем, что хочет «воздействовать на меня своим биополем». На мой отказ он выдал «Огорчаешь!». Затем последовало ещё несколько «Огорчаешь!», потому что я отказалась идти безлюдной узкой тропкой и дать номер телефона.
Хоть бы слуховой аппарат надел, прежде чем молодых тёлочек клеить, ей-богу!
Здесь вам и тупо сиськи, и концептуальные попы, и зелёные женщины, и мультяшечки, и летающие головы, и местечковые зарисовочки, и запоротый Дженсен Эклз, и Хагрид с Хедвиг, и даже молодая Алла Пугачёва.
По итогам обсуждения с Доком и Мэдом этого, вне всяких сомнений, концептуального произведения. В ходе продолжительной дискуссии сошлись на том, что Токседо Маск бесполезен чуть более, чем полностью.